Под юбкой матери рассказы

Меня в этот день купаться и плавать не потянуло, хотя я вообще это дело любил, а мама мне ещё в поезде сказала, что она, на всякий случай захватила мои плавки. Толи мне вода в водохранилище показалась грязноватой (я-то в течение учебного года ходил в бассейн «Москва», привык там к чистоте), толи ещё что.
Спать нас троих поместили в одной комнате, когда мы разделись, я был в обычных мужских чёрных трусах и майке, и Ксанка сказала мне, что я трусо-майка. «Но ты ведь тоже трусо-майка, — возражаю я. «Нет, я шёлко-майка».

(У неё были шёлковые панталоны-трусы синего цвета). «А Кешка тогда кто?» «Он белотрус». Кешка, как человек закалённый, майку свою снял. «Я белотрус, но я не трус», — подытожил наш друг.
«Может быть, он хочет сказать, что я трус, купаться испугался?» — подумалось мне, но скоро мы все трое заснули.
Тут нужно сделать отступление. В 5-м классе я ещё регулярно носил тёплые панталоны. И что интересно: мама ни разу не предложила мне надеть под них тёмные мужские — чувство стиля ей не изменяло.

В 6-м мне панталоны надели, по-моему, только один раз, когда было уж очень холодно. Просто трусов у меня было много — вот одни из них: светло-голубые трикотажные (наверно, они всё же были женскими, но на мне сидели хорошо), по форме напоминали плавки, но не такие узкие. «Вот в этих я бы искупался», — подумал я почти сквозь сон.
На следующий день мама снова спросила меня, буду ли я купаться.
«Если будешь, плавки надень здесь» — и показала из сумки. мои любимые светло-голубые. «Буду», — ответил я, стараясь особо не выказывать восторг. Я зашёл в отдельную комнату чтобы переодеться, через некоторое время туда постучали. «Входите, уже можно», — сказал я.
Вошли Ксанка и Кешка. «Смотрите, я теперь плавко-майка!»
Когда я разделся на водохранилище, Ксанка с Кешкой подошли ко мне и сказали: «Вообще-то ты не плавко-майка, а трико-майка, но это ничего. » Мы с Кешкой по-настоящему искупались, а девочка снова помочила ноги в воде. Она была в темно синих панталонах и в майке. Сказала, что мама ей не разрешила купаться, так как у нее болит низ живота.

Следующая поездка на эту дачу была в том же году в конце июля. Тоже на два дня с ночёвкой. На этот раз понаехало много народу, и все с детьми. Кешка и Ксанка были (они там уже жили некоторое время). Купались, конечно. На этот раз у меня и у Кешки были обычные мужские плавки, у Ксанки обычный купальник.
К вечеру взрослые взяли вина, гитару и отправились куда-то в лес. «Сейчас разведут костёр, выпьют и будут петь песни Окуджавы», — откомментировала Ксанка.
На самой даче ситуация сложилась такая: другие дети были младше нас троих, за ними надзирали две бабуси. Нам же было разрешено погулять по дачному посёлку. Кешка говорил, у него там есть какие-то друзья. С собой у нас был один велосипед, Кешка и Ксанка по очереди садились на него, я же за 6-й класс вырос почти до 1 м 70 см, мне на таком ездить было уже не удобно. На мне были шорты, у Кешки засученные до колен джинсы, Ксанка в платье и с голыми ногами. Потом Кешка вдруг объявил, что сейчас мы отправимся в соседний дом отдыха, где можно будет бесплатно посмотреть фильм. «Там сегодня «Таинственный монах», — сказал он, — они сейчас фильмы показывают на открытой сцене, а у нас будет отличный наблюдательный пункт». «Что же ты сразу не сказал, куда идём? Я же не взяла свои «смотрелки», — сказала Ксанка с велосипеда. «Ой, извини, не учёл. Я тебе привезу твои очёчки, на велосипеде сгоняю быстро. Ты скажи, где они лежат».
«Да ты их не найдёшь», — ответила Ксанка и быстро укатила на велике.
«Зря я ей велодран свой отдал», — покачал головой Кешка. «Думаешь, сломает его?» — не понял я. «Нет, обратно приедет в брюках, или в шортах, или хотя бы тренировочные под платье подденет, вот увидишь». Подозрения не оправдались, догнала нас Ксанка — очки взяла, но не переоделась. Вообще лето в том году стояло жаркое, даже к вечеру практически не похолодало.
Мы добрались до места, действительно, рядом с территорией дома отдыха как нарочно на пригорке росло дерево, на которое было легко забраться и хорошо сидеть. Когда Ксанка залезала, она вовсю показала нам с Кешкой свои голубые с манжетами панталоны-трусы (я их немного видел, когда она ехала на велосипеде), да и сидя на дереве, не очень их от нас скрывала.

Фильм «Таинственный монах» нам нравился, правда, все трое мы его уже видели, поэтому смотрели не очень пристально, между делом болтали.
Когда нам прежние позы надоели, пересели по-другому, я оказался рядом с Ксанкой, и наши голые ляжки соприкоснулись.
Я ощутил такой приятный холодок. Мое настроение, и без того неплохое, ещё более улучшилось. Не знаю, что там чувствовала Ксанка, но ей это тоже по-моему нравилось.

Воспоминания Романа-2

Женские панталоны и трусы я люблю с детства, с детского сада. В то время мальчики в основном носили чёрные и тёмно-синие, девочки — светлые, из более мягкого материала. Мне покупали и те, и другие.

Потом я пошел в школу. Я не признавался, что люблю носить девчачьи панталоны, иногда только осторожно намекал маме, что лучше купить мягкие, так как мужские где-то врезаются и натирают (я был немного полным).

Когда я учился в 3-м классе, со мной произошло следующее. Вообще-то в детстве я болел редко, простужался в основном весной и осенью. Вот и в ту холодную осень я вроде немного простыл. Вечером родители прикладывали руку к голове — нет ли температуры?

Но утром я встал бодрым и пошёл в школу. Когда шёл из школы, почувствовал, что хочу писать. Причём желание не усиливалось и не пропадало. Едва зашёл домой и снял верхнюю одежду, сразу – в туалет. Это была суббота, поэтому мама была дома. -А что ты сразу в туалет пошёл? – спросила она. Я в это время уже снимал школьную форму. Мама провела рукой по моим треникам — они были до колен мокрыми. -У тебя цистит. Вроде добежал, а моча уже в штанах. Сейчас штаны и трусы снимай, ляжешь, погреешься. Зря мы тебя отправили в школу, — сказала мама и пошла стелить постель. Потом приходила врач, мне дали какие-то порошки, и в воскресенье я чувствовал себя получше. Но посреди следующей ночи я проснулся оттого, что подо мной мокро. Лужа была небольшая, только под попкой.

Пришлось будить родителей. Меня успокоили, перестелили кровать, дали другие трусы, но утром подо мной была такая же лужица. Мы жили тогда ещё в коммунальной квартире.

Когда в понедельник моя мама отлучилась в магазин и в аптеку, ко мне заглянула наша

соседка Аня, девочка-школьница, но старше меня. — Обсикался ты у нас сегодня, да? –

Сочувственно спросила она, — тебе надо тёплые штанишки носить. Взяла подняла подол юбки – вот такие – смеясь сказала и показала мне свои голубые панталоны. Я был

Источник

Под юбкой матери рассказы

«Встаньте, пожалуйста, за спинку этого стула, поднимите юбку и наклонитесь через стул»

О, Боже! Этого не может быть. Теперь в любой момент этот человек может на нее напасть и причинить ей боль.

«Нет, сэр». Она повернулась и направилась к двери. И даже успела взяться за дверную ручку. Он схватил ее за руку.

«Как вы смеете! Я директор этой школы и я имею право говорить вам, что вы должны делать. Я принимаю решения. Вы будете делать то, что я сказал. А за попытку сбежать я дам вам два дополнительных удара, так что теперь получится восемь. А теперь поднимите юбку и наклонитесь, если не хотите заработать еще».

Из ее голубых глаз по бледному лицу потекли слезы. Бэт начала задирать подол юбки. Ей очень хотелось прикрыться.

«Выше, так чтобы ваша задняя часть была хорошо видна»

Она подтянула материю еще выше. Теперь она была полностью выставлена напоказ – бледная полоска плоти была прямо перед глазами у директора. Как унизительно.

«Перегнитесь через стул»

Бэт наклонилась и взялась руками за сиденье.

«Нет, нет, нет. Встаньте вплотную к стулу, расставьте ноги, прижав их к задним ножкам стула и дотянитесь руками до передних ножек.»

Она наклонилась еще и с трудом достала передние ножки.

«Пониже руки. Ноги прижаты к задним ножкам стула. Прижмитесь крепче, девочка».

Она потянулась еще. Она чувствовала, что выставлена напоказ – этот мужчина может увидеть все.

Он со свистом взмахнул тростью. Какой ужасный звук.

«Восемь ударов. Не вскакивать. И пожалуйста, считайте, сколько вы получили».

Она слышала его шаги. Он немного отошел назад. О, Боже, он собирается бить со всего размаху. Она оглянулась и увидела, как он поднял трость над головой. Шаг вперед, свист трости и – удар! Палка с такой силой опустилась поперек ее ягодиц, что она почти оцепенела. А затем почувствовала боль. Боль началась в том месте, куда попала трость и затем начала опускаться вниз по телу. Все горело, сильнее и сильнее.

«Один, сэр». Она это произнесла с наибольшим достоинством, на какое была способна.

Он снова отступил назад и замер. Теперь это может произойти в любой момент.

«Ааааа…» Невероятно. Выше первого, прямо по центру ее ягодиц. От вспыхнувшей боли перехватило дыхание.

«Не орите. И СЧИТАЙТЕ»

Прошло десять секунд. А может больше? Бэт чувствовала себя бессильной, порабощенной. И опять на нее опустилась трость. На этот раз прямо в то место, где ягодицы переходят в бедра. Она с трудом смогла вынести эту боль.

«Три, сэр». Она помнила, что надо считать.

И еще раз. Гораздо сильнее и немного раньше, чем она ожидала. Она подскочила, схватившись руками за свою попу. Слезы потоками потекли по ее лицу. Он попал прямо посередине между отпечатками двух первых ударов, и вместе с болью в новой полосе ожила боль в старых двух линиях.

«Этот не считается. Нагнитесь»

С чувством стыда и унижения она опять перегнулась через стул и приняла прежнюю позицию.

Она завела руку назал и подняла юбку выше пояса. Директор опять отступил.

Пауза. Как она выдержит оставшиеся удары?

Свист трости. И прямо по месту предыдущего удара! Она вновь подскочила, схватилась за попу и начала прыгать по комнате, пытаясь унять боль в горящих филейных частях.

«Вы мешаете сама себе, Бэт. Вы по-прежнему на трех ударах и я намерен продолжать, пока вы не получите все восемь. А теперь не тратьте мое время и перегнитесь через стул».

У нее снова потекли слезы. Она нагнулась.

Она чувствовала, что Дженкинс на этот раз встал к ней поближе. Трость мягко прикоснулась к ее ягодицам. Он отвел ее назад, высоко в воздух и с силой опустил. Бэт сжала ножки стула со всей силой, на которую была способна – только бы выдержать красную жаркую боль, горящую в ее ягодицах.

Он по-прежнему стоял близко. Опять свист – и удар, намного сильнее, чем любой из предыдущих. Но она выдержала.

«Пять, сэр» Того, что происходило, она не могла представить в самых страшных кошмарах. А еще осталось целых три. Боль была настолько интенсивной, что ей не верилось, что может быть еще больнее. Она должна вытерпеть. Но на этот раз он отошел назад и ударил с размаху.

«Аааа!» Она вскрикнула. И сквозь слезы добавила: «Шесть»

Она слегка подняла взгляд и попыталась не сводить глаз с деревянного края директорского стола. Сконцентрируйся, Бэт. Игнорируй боль. Но когда следующий удар опустился на ее ягодицы, она не смогла удержать себя. Она опять подскочила, сжимая свои ягодицы, тщетно пытаясь унять боль. Казалось, что ее попа уже не принадлежит ей. Она стала тяжелой, как будто удвоилась в размерах и вся казалась одной большой раной. Чувство того, что Дженкинс смотрит на нее, заставило Бэт принять прежнюю позицию.

«Все еще шесть, сэр».

И опять удар приземлился низко – между нижней частью ягодиц и верхней частью бедер. Она удержалась от крика, а слезы уже текли из ее глаз, не останавливаясь.

Дженкинс заговорил с ней:

«Остался один, мисс. Предположим, что вы сможете его принять нормально, и тогда ваше дисциплинарное взыскание закончится. И я искренне надеюсь, что никогда снова вы не захотите повторить своих нарушений дисциплины».

«Нет, сэр, я не буду»

«Мисс Ньеучик! – выпалил я, – Я делаю вам серьёзное замечание, вы меня поняли?… Я жду вас сразу после уроков.»

Красная от стыда старшеклассница поморщилась и повернулась на стуле лицом в обратную сторону. Другие ученики тихонько зажужжали – как всегда, когда знали, что кому-то после школы придётся возобновить знакомство с моей розгой. Нэнси поёрзала в явном трауре местом, отчётливо осведомлённом о будущей боли. Я ничего не сказал, угрозы не повторил – и спокойно продолжал мой урок.

Когда прозвонил звонок, Нэнси встала из-за своего стола – медленно, пока прочие ученики выходили. Наблюдение за ней повергло в дрожь моё сердце. Я был захвачен этим зрелищем. Её кожа была великолепной, чистой, как горное озеро. Сине-зелёные глаза излучали энергию и страсть. Вид пухлых грудей мучил меня, выпирая из-под такой консервативной школьной блузы. Мои руки, желавшие поскорее проскользнуть под её платья на эти прелестные бугорки. Я вспоминал прошлый раз, который не забыл. Я не мог забыть изгиба её бедра, взмаха её ягодиц при наказании.

О, это была лисичка, ангел, богиня-подросток! Я любил её мощной страстью, глубоко неучительским чувством. Я едва мог дождаться, пока уроки не закончатся.

День был невыносимо длинным, но наконец три часа прошло. Последний звонок прозвонил – и за десять минут школа опустела, стихла. Я услышал мягкий стук в мою дверь.

«Войдите», – сказал я.

Нэнси Ньеучик вошла. Она была одета, как перед тем: светлая синяя блузка и обтягивающая джинсовая юбка. Она выглядела великолепно. Мои глаза широко раскрылись, когда она заперла изнутри дверь и затем медленно пошла на меня…

«Вы хотели увидеть меня, мистер Бенсен?»

«О, да!» – я едва не плакал от счастья. Наш поцелуй был сладким и всеобъемлющим, он продолжался очень долго. Мы были оба чуть не задохнулись от него.

«Я чуть не упустил тебя», – признался я Нэнси.

«Я умирала от страха, верите? На всех этих уроках…»

«Я тебя понимаю. На других уроках ты, говорят, чаще получаешь плохие оценки, а на моих… Я так долго хотел поиметь тебя, а ты так долго меня игнорировала…»

«В следующей четверти буду провиняться у вас почаще, я обещаю, – засмеялась Нэнси.

Я и вправду могу быть очень непослушной».

Я тоже рассмеялся и поцеловал её снова; на этот раз мои руки потянулись к ней, лаская блузу снаружи. Она не надела накакого бюстгальтера, маленькая негодяйка, так что соски, как ниппели, были твёрже скалы. Я ущипнул их в знак симпатии, и это сделало девочку-подростка красной, заставило застонать. Через минуту её грудь была полуобнаженной, я присосался к ней, а руками заскользил по её гладкой ноге. Я проскользнул до промежности и почувствовал влажность. Она была готова.

Источник

Под юбкой матери рассказы

Я помчалась в свою комнату, сияя от счастья. Теперь я спокойно могла достать свою косметичку и подвести глаза. В первый раз, при маме я делала, это. Я зашла в ванную и принялась за дело. Я решила не наводить полную боевую раскраску, а просто чуть подкраситься. Я достала свой карандаш и собралась было приняться за дело.

— Ты где? — крикнула с кухни мама.

Мама зашла в незакрытую ванную.

— Покажи что у тебя тут.

Я покорно протянула свою косметичку.

— Вот, тут карандаш, помада, тени.

Мама тщательно изучала содержимое.

— Карандаш у тебя плохой, ты его не точишь, поэтому подводка получиться неровной. Тени мои старые, они давно просрочены, а ты со своей нежной кожей через неделю получишь аллергию!

Мама вышла из ванной и вернулась со своей косметичкой.

— Если хочешь краситься, то пользуйся тогда моей. А вообще я хочу тебе помочь. Я сама покажу тебе как надо накладывать макияж.

И начался мой первый урок макияжа.

— Для начала тебе нужно выщипать брови. Но учти, твоего полного превращения в девушку не будет. У тебя есть школа, там ты как была, так и будешь мальчиком!

Мама усадила меня на стул и принялась выщипывать мне брови, делая это аккуратно, но я все равно ойкала от боли.

— Терпи, хочешь быть девушкой, терпи! Красота требует жертв и ты это знаешь.

После 15 минут экзекуции, мама разрешила мне взглянуть на себя в зеркало. Я подошла, но глобальных изменений я не увидела. Мама подправила линю бровей и сделали их чуть тоньше. Она подошла ко мне и встала за спиной.

— Да вроде не вижу особой разницы. Я думала ты больше уберешь?

— А в школе как ты объяснишь это?

Да, про школу я и не подумала. За последние полгода на меня и так стали бросать «косые» взгляды. Женька только понимающе помалкивал, а одноклассники как-то стали меня сторониться. Хотя я и раньше не была в школе душой компании, но сейчас отношения испортились окончательно. Я стала каким-то неформальны изгоем.

Ну да ладно, все-равно немного осталось. А там буду поступать в техникум.

Я еще раз осмотрела себя и попросила маму помочь мне сделать правильно макияж.

Мама согласилась и перед началом работы прочитала мне целую лекцию о том, что молодые девчонки накладывая на себя килограммы грима считают это красивым, но есть правила макияжа, но это они начинают понимать позже. Так вот чтобы избежать этих ошибок мама попыталась на примере объяснить как я должна накладывать макияж.

— Не мажься яркими помадами, не делай вычурными глаза и не накладывай килограмм теней на глаза — говорила она — а сейчас я попробую тебе показать как надо это делать.

Мама взяла свою жидкую подводку для глаз, усадила меня на стул и начала колдовать над моими глазами. Она легкими и уверенными движениями, подвела мне глаза и взяв тушь подкрасила ресницы. После этого она сказала, что на сегодня макияжа хватит.

— Теперь займемся твоей прической — сказала она.

Взяла плойку, расческу и принялась делать мне самую простую укладку. Она завила мне кончики волос, которые у меня напоминали слегка укороченное карэ. После этого взяла ножницы и решительно выстригла мне челку.

Надо сказать что все эти превращения мама делала с осторожностью, помня о том, что мне надо появляться на улице, ходить в школу и там не должно быть каких-то подозрений.

Когда она закончила я подошла к зеркалу и ахнула. Уверенная рука мамы, просто сделала чудо. На меня смотрела молодая симпатичная молодая девушка. Я просто запрыгала от счастья.

— Мамочка — ты чудо!

— Нет это ты мое чудо… Леночка

Моему счастью не было предела, я пошла в свою комнату, сняла свой спортивный костюм и одела халат, который иногда носила после ванны. Когда я вышла из комнаты, мама посмотрела на меня и покачала головой. Но что ей оставалось еще делать?

Она критически оценила меня. Потом подошла к своему шкафу и достала от туда пакет и подала мне.

— Халатик, молодежный. Хотела его подарить на 8 марта Марине (это была моя 24 — летняя тетя), но теперь отдам тебе.

— Спасибо, мамочка, ты чудо.

Я примеряла халатик. Он был мне в самый раз. Короткий, красный шелковый халат. Супер. Я была так довольна! Я покрутилась перед зеркалом и в очередной раз нашла себя «шарман». Я достала из своего тайника всю свою женскую одежду и начала показывать маме. Она только удивлено смотрела на это все и молчала.

— Тебе не нравиться? — спросила я.

— Откуда этот хлам?

— Ну что-то я сама купила, что-то у тебя в шкафу взяла в старых вещах.

Мама критично осмотрела весь мой гардероб. Вещи она поделила на две кучки.

— Вот это мы выбросим. А вот это оставим.

— Но мама- попыталась возразить я.

— Не спорь, это хлам.

Я промолчала, не в первый раз я вытаскивала свои вещи из помойки, вытащу и в этот раз. А мама в это время начала собираться за продуктами. Но все-равно это не омрачило моего настроения. Когда за мамой закрылась дверь, я от счастья не знала что делать. Мне так хотелось поделиться этим счастьем. И я решила позвонить Женьке.

— Алло — Женька взял трубку.

— Слушай, я сейчас тебе такое расскажу… — я задыхалась от нетерпения

— Чего? — буркнул Женька.

Мои недельные похождения к психиатру и разговоры с мамой не были для Женьки тайной. Ему я рассказывала все, что происходило. Но он после случая когда мама застала нас вдвоем при весьма «интересных» обстоятельствах старался как можно реже появляться у нас и никогда не звонил мне первым, боясь что трубку возьмет моя мама.

— Мне мама разрешила быть девушкой.

— Ну…? — удивился Женька — И что?

— Она сама меня сейчас накрасила и подарила халатик, который должна была подарить тете Марине!

— Здорово! — порадовался за меня Женька.

Потом я во всех подробностях пересказала Женьке события произошедшие сегодня утром.

— А про меня она ничего не говорила? — спросил Женька.

Ему явно хотелось принимать участие в этих событиях. Да и зачем ему было терять такую безотказную подругу как я. Хоть оральный, но секс у нас все же иногда был.

— Нет ничего. Но я думаю она теперь будет не против.

— Не знаю — засомневался Женька.

— Зато я знаю — отрезала я.

Мы поболтали еще немного и я пообещала ему что спрошу про него у мамы, не против ли она наших отношений. На том мы и порешили.

Когда я положила трубку, я задумалась. Могу ли я теперь носить постоянно женскую одежду? Могу ли носить женское белье, которое так нравилось мне? А еще мне очень хотелось курить. Но я не могла, мало маме потрясений, так еще и это.

Звук поворачиваемого в двери ключа прервал мои размышления. Это мама вернулась из магазина. Странно, что-то она долго ходила! Обычно она ходила в магазин не дольше получаса, а тут задержалась на полтора часа. Мама достала пакет и подала мне.

Я развернула. В пакете лежали женские трусики, колготки, несколько кофточек, джинсовая юбка и девичьи джинсы.

Я просто потеряла дар речи. Мама переломила себя и купила мне женские вещи.

— Померяй, — сказала она — если не подойдет я договорилась с продавщицей, она поменяет. Я задрожала от нетерпения. Это был чудесный день. Мама поддержала меня, не просто поддержала, она помогла мне накраситься и даже начала подбирать мне женский гардероб. Я помчалась в комнату и начала примерять то что принесла мама. В пакете было несколько трусиков, я выбрала черные. Натянула колготки и примеряла кофточку, которую принесла мама. Потом я конечно же одела юбку. В этот момент зашла мама.

— А вот с этой кофтой, я рекомендую тебе все-таки носить джинсы.

Я быстро стянула юбку и одела джинсы. Да, одевать женские джинсы несколько сложнее. Они были узкими, и я с трудом их натянула. Мама осмотрела меня.

Источник